Исповедь юной мадам - Страница 19

Для борделя мы с Сьюзи арендовали целый этаж коммерческого здания на Двадцать первой в Манхэттене. Когда мы получили его, это была огромная, открытая территория, похожая на пустующий склад. Поэтому мы наняли людей, чтобы они сделали это помещение удобным для работы. Были отгорожены шесть кабинок, в каждой из которых разместили двухместный матрас на небольшом возвышении и стул для одежды в углу, и оставался еще узкий проход. Белые стены, никаких излишеств, никаких украшений… Также большая территория была отведена под душевые для девочек на одной стороне и под массажные столы для клиентов — на другой.

Когда клиент приходил к нам, он платил за вход от сорока до шестидесяти долларов, покупая право на массаж на одном из тех массажных столов. Девочки сидели на лавках, поставленных по периметру прихожей комнаты в самых соблазнительных и откровенных позах. Клиент выбирал девочку по вкусу, и они отправлялись на массаж. Если он хотел продолжения в одной из кабинок, то договаривался непосредственно с девочкой. За «чаевые» в сто двадцать долларов девочка могла ему подрочить, а еще за двести он получал секс. Девочки умели договариваться даже с дельцами, которые были нашими основными посетителями, хотя к нам приходили разные люди.

Чтобы привлечь клиентов, мы размещали рекламные заметки на последних страницах таких журналов, как «Девочки» и «Фишка», и в газетах вроде «Деревенский голос». В рекламные объявления мы добавляли фотографии молодых азиаток, что также привлекало женщин, ищущих работу. Мы были не слишком разборчивы в отношении тех, кого нанимали, — это могла быть практически любая женщина с нормальной внешностью. У нас работали разные девочки — не только молодые, бедные и беспомощные. Большинство из них были или из Таиланда, или из Кореи. На самом деле больше всего денег зарабатывала шестидесятилетняя кореянка. Она не стесняясь сообщила нам свой возраст, поскольку выглядела на тридцать и без проблем привлекала мужчин. Почти по всему телу у нее были татуировки.

Одной из моих любимых девочек (мы с ней даже сильно подружились) была двадцатилетняя китаянка, но ей давали максимум девятнадцать. Звали ее Кароль, она выросла в Чайна-тауне с девятью старшими братьями, которые все были в банде. Братья присматривали за ней, контролируя почти каждый ее шаг. Ей не позволяли ходить на свидания, поэтому она вышла замуж очень рано. Думаю, чтобы избавиться от опеки братьев, хотя мы никогда не обсуждали, почему она это сделала. У нас было не принято задавать вопросы вроде «Почему мы здесь?», «Почему мы занимаемся этим?». Если кому-то и было это интересно, вслух он об этом не говорил. Все было так, как оно было. И точка.

Кароль ненавидела мужа. Она, бывало, говорила: «Уф. Вторник. Мне надо идти домой и трахать мужа» — словно это была стирка или еще что-то в этом роде. Она была неуравновешенна. Кароль выглядела невинной, почти как маленькая девочка, но вы никогда не знали, что она вякнет в следующую минуту. Кароль работала время от времени, а когда работала, то обслуживала одного-двух клиентов и шла домой. Секс на самом деле ей не слишком нравился. Кароль говорила, что она настолько маленькая, что секс причиняет ей боль.

Кароль никогда не рассказывала, почему пришла к нам. Может, так она хотела отомстить мужу, или братьям, или всем мужчинам в ее жизни. Казалось, что деньги ее не сильно интересуют. Возможно, она просто хотела пойти куда-нибудь, где бы люди ее принимали. Отдельно от рабочей зоны у нас была частная зона с кухней и комнатой для отдыха девочек. Когда женщины не работали, они могли поиграть в карты или другие игры, перекусить или просто попить чаю и посплетничать. С самого начала наше заведение было местом, где люди могли собираться и тусоваться.

Когда я заметила, как людям нравится у нас тусоваться, у меня появилась еще одна идея насчет того, как делать деньги. Как я уже говорила, у меня есть предпринимательская жилка, поскольку я постоянно думаю о подобных вещах. Когда мне было нечего делать, я оказывалась в барах, где играла на автоматах (начало небольшой проблемы, которая привела потом к большим неприятностям). Я знала, сколько денег спустила на этих автоматах, поэтому заказала парочку для борделя, чтобы девочки или клиенты могли поиграть между делом. Это стало настоящим событием, а позже — плохой привычкой некоторых девочек, которые никак не могли остановиться.

Оказалось, что работы у меня немного, потому что без всякого руководства заведение работало, как хорошо смазанный механизм. У меня постоянно работало около пятнадцати девочек, а некоторые просто жили в нашем заведении. Они использовали кабинки как спальни, когда в них никто не работал. Кроме расходов на ремонт, особых трат у нас не было. Мы наняли охранников. Один дежурил днем, еще двое приходили на ночь, поэтому мы могли работать круглосуточно. Поскольку основная нагрузка приходилась на ночь, никто из соседей по зданию, которые работали днем — сотрудники складов одежды и прочие, — не знали, что у нас происходит. А если и знали, то никто нас никогда не тревожил.

Бордель сделал то, на что надеялся Андре, — теперь у меня было место, куда я могла пойти, когда это надо было мне (или ему). Я любила играть на автоматах и общаться с девочками, поэтому я проводила там массу времени. Все «барышни» были старше меня, а в культурах Азии, откуда они в большинстве своем были родом, младшие делают то, что им говорят старшие. Хотя я формально была их боссом, они всегда говорили мне, что делать, и посылали за сигаретами и лаком для ногтей. Они не давали мне бездельничать, и я всегда делала то, о чем меня просили.