Исповедь юной мадам - Страница 3

К оглавлению

3

В моей работе всегда очень важно не попасться, но риск не так высок, как кажется некоторым. Главное — держать ухо востро. Ведь чтобы я попалась, свидетель незаконной деятельности, то есть клиент или девочка, должен был сдать меня полиции. Поскольку я никогда не нахожусь там, где происходит незаконная деятельность, найти свидетеля очень сложно. А поскольку сами клиенты и девочки участвуют в определенной незаконной деятельности, они в целом не горят желанием общаться с властями. К тому же я всегда очень осмотрительна по отношению к тем, с кем веду дела. Это касается как клиентов, так и девочек.

Обычно, если девочка уже работала раньше, она успела заработать репутацию, а ныне «репутация» каждой крошки, работающей буквально за углом, вывешена на специальных страницах во Всемирной паутине, где девочки дают оценку профессиональным качествам друг друга. Так что узнать, стоит ли нанимать ту или иную девочку, довольно просто. Что же касается легавых под прикрытием, ни один из них не будет работать лишь для того, чтобы кого-то прищучить.

Да и вообще, чего греха таить, легавые знают, что мы есть. Все это знают. Проституция — древнейшая профессия, и не секрет, что она существует — в каждой стране, в каждом городе мира. Когда легавые арестовывают девочку за проституцию, они обычно просто заполняют рапорт, держат ее недолго в отделении и отпускают. У них есть дела поважнее, чем беспокоиться о том, кто кого трахает.

В целом, пока бизнес не привлекает внимания (а я овладела искусством не светиться), нас не трогают, если только у легавых не появляется серьезный повод. Иногда такое случается. Они вдруг решают устроить показуху, продемонстрировав, как старательно они борются с преступностью, как стараются очистить улицы, защитить детей и так далее в том же духе. В Нью-Йорке я пережила такое несколько раз. Там я держала бордель, и в конце концов мне пришлось убраться из города. Руди Джулиани только-только стал мэром, а во время предвыборной кампании он обещал очистить Нью-Йорк. Когда он победил, борьба с проституцией стала главной задачей полиции.

Конечно, по большому счету борьба была поверхностной. Легавые постоянно устраивали облавы на заведения вроде моего, которые находились на виду, и заставляли их закрываться. Потом страсти ненадолго утихли, но затем все началось с прежней силой, только по-другому — через Интернет, а не просто на улице. Единственное, что удалось Джулиани, так это заставить нас быть очень осторожными, — так налогоплательщики могли делать вид, что мы не существуем (я слышала, такая же история у него получилась и с бездомными).

Теперь я веду дела по-иному. У меня больше нет конкретного места, где я занимаюсь бизнесом и где легавые могут меня подловить, когда им взбредет в голову. Я стала намного более осторожной, благоразумной, а главное — мобильной, поэтому меня сложно найти. Для меня, как и для многих людей в этом деле, уйти в тень было хорошей идеей. Обстоятельства заставили нас быть умнее. Теперь я больше зарабатываю и нахожусь в большей безопасности, чем прежде.

Однако я отчетливо понимаю, что никогда не бываю в полной безопасности. Когда легавый взял трубку в номере Зои, я не знала, насколько велика опасность, а рисковать я не могла. Я закрыла бизнес. Я удалила сайт и всю рекламу из Интернета, что я делаю только в самых крайних случаях, поскольку это означает, что клиенты не смогут меня найти. Чтобы полиция не смогла отследить меня по сим-карте в телефоне, я выкинула ее, а с ней и все номера. Слава богу, у меня хорошая память, особенно когда дело касается информации о клиентах. Потом я оставила все свои вещи в камере хранения, чтобы путешествовать налегке. Теперь при мне не было ничего такого, что можно использовать в качестве улик.

Без двух важных вещей — телефона, который я сдала в камеру хранения, и компьютера, который, скорее всего, попал в полицию, — я не могу работать. Мой бизнес построен на принципе моей защищенности, поэтому личные контакты я практически свела к нулю. С клиентами, да и с большинством девочек я общаюсь только по телефону. Я использую псевдоним и стараюсь никогда не показывать лицо. Когда что-то нужно сделать лично, например передать деньги, у меня есть помощники, которые и выступают в качестве посредников. Это еще одна причина, почему легавым будет сложно что-то мне пришить.

Так как я не могла работать, то и поступления наличных денег у меня не было. Воспользоваться же резервным депозитом я не хотела, поскольку боялась, что там меня уже ждут. Назовите это паранойей, но лучше перестраховаться. Поэтому мне пришлось жить на то, что у меня было с собой. Я нашла тихий отель в Нью-Джерси, сняла номер и затаилась, со мной был только мой пес Макс. Я не выходила из гостиницы и ни с кем не разговаривала.

Именно в такие моменты я решаю начать жизнь сначала. Оставьте меня в любом большом или среднем городе, и очень быстро я смогу себя самостоятельно обеспечивать, а через несколько недель начну развивать доходное дело.

Однако на этот раз, даже рискуя попасться, я не уехала из города. Я не знаю почему, но я решила поступить иначе. Все пошло совсем не так, как бывает в нашем бизнесе. К счастью или к сожалению, но я нашла место, где можно было затаиться и посмотреть, что же произойдет дальше.

Глава 2
Что можно купить на сто тысяч долларов

Совсем не случайно я так хорошо освоила умение начинать все с нуля. В этом у меня была большая практика, начиная с юности, когда у меня и выбора-то не было.

Самое раннее, что я помню, — это Корею, где я родилась в середине семидесятых годов. Бабушка била меня бейсбольной битой. По крайней мере, я думаю, что это была моя бабушка. Я была очень мала, когда видела ее в последний раз, поэтому не знаю точно, кем она мне доводилась.

3